Андрей Попандопуло вырос в Чертаново и занимался боевыми искусствами. Туристическая поездка в Америку круто изменила его жизнь: сейчас он президент федерации самбо штата Массачусетс, а в 1995-2006 работал массажистом «Бостон Брюинс».
«За ночь в охране зарабатывал больше, чем за месяц как старший преподаватель»
– Как ваши предки оказались в России?
– Во время резни армян мой дед бежал из Турции с греческим паспортом. Поэтому моя фамилия – Попандопуло. Дед потом вернул родную – Тупанян. А я так и остался с чужой. Менять обратно – геморрой.
– Деда застали?
– Умер через полгода после моего рождения. Уникальный человек – работая почтальоном, получил орден Ленина. Тогда люди этой профессии были уважаемы. По домам ходили, а не в ящик письма бросали. Их все знали.
– В каком возрасте переехали в США?
– В 27. Причем я не иммигрант, ничего у Америки не просил и оставаться тут не собирался.
– Почему остались?
– 1991 год. Я работал старшим преподавателем в МИСИ по самбо и дзюдо. Во время 3-месячного отпуска махнул к друзьям в Америку – страну посмотреть.
Заодно пришли на свадьбу, где меня представили подружке невесты. Стал с ней встречаться, и возникла дилемма – где дальше жить. Английского не знал, работы тут не имел. Но все же остался, женился – мы уже 30 лет вместе.
– Как нашли работу?
– Хозяин спортклуба посмотрел мое резюме (а я закончил институт физкультуры) и взял даже без языка. Я и не говорил, а показывал – приемы самообороны и как обращаться с гантелями и штангами.
Устроился в октябре, а приехал сюда в августе – за неделю до путча в Москве.
– Как родители отнеслись к вашему переезду?
– Мама советовала: «Оставайся в Америке». Видела же, чем вечерами приходилось заниматься – я подрабатывал в охране с друзьями, бывшими борцами. Видела, каким я приходил с разборок.
– Что охраняли?
– С ребятами было частное охранное предприятие. Кто платил – того и охраняли. В те времена невозможно было прожить на одну зарплату. Я постоянно сталкивался с какими-то экстремальными ситуациями, но о риске не думал – молодой был, горячий. Главное, что никакого отношения к бандюкам я не имел (воспитание такое) и за ночь в охране зарабатывал больше, чем за месяц как старший преподаватель.
«Жена удивлялась: «Ни слова по-английски не знаешь, а уже пытаешься анекдоты рассказывать»
– Как стали помогать массажисту «Селтикс» Владимиру Шульману?
– Я научился двум вещам – heal people и kill people. Лечить и ломать. В институте освоил физиотерапию, спортивную медицину, а тут выяснил, что в Америке проще получить лицензию массажиста. Жена позвонила в «Селтикс» и рассказала про меня. Я встретился с Шульманом и стал помогать ему. А, когда «Брюинс» искали массажиста, он привел меня в хоккей.
Я совмещал: на гостевые игры летал с «Селтикс», а на домашних работал с «Брюинс». Тогда в НХЛ и НБА собралось много русских массажистов. Человек 5-6. Например, Сергей Чекмарев в «Сан-Хосе» и «Детройте» был универсалом – мог и форму игрокам починить.
– Кто еще?
– В «Баффало» работал бывший эквилибрист из цирка Ануфриев. Приехали на гастроли, но директор сбежал, и вся труппа осталась в Америке. Устраивали потрясающие шоу – даже для Папы Римского в Ватикане. Но Ануфриев попал в аварию и не смог дальше выступать. Зато нашел себя в НХЛ.
– Первый клиент в баскетболе?
– Ларри Берд. В сезоне-1995/96 он уже не играл, но ездил с нами. Однажды у него заклинило спину – через 10 минут оказался на моем столе. Через 20 – встал и спокойно выпрямился. У меня сохранился мяч, подписанный им.
– Чем запомнился Дино Раджа?
– Это моя головная боль. Он европеец – и знал, что такое массаж. В 12 ночи приезжаем в отель, и слышу от Дино: «Андрей, пивка хочешь?» Заказывал в номер и просил массировать его не меньше часа.
– По-английски уже говорили свободно?
– Да какой там – жена удивлялась: «Ни слова по-английски не знаешь, а уже пытаешься анекдоты рассказывать». Я просто сказал себе: все американцы – иммигранты: не ты, так твой отец или дед. Все когда-то не знали английского, так что нечего стесняться. На курсы я не ходил и осваивал язык в общении.
«Объездил столько городов, сколько американцы за всю жизнь не посетили»
– Почему сосредоточились на хоккее?
– В хоккее больше работы – 22 человека плюс поломанные ребята. Нужно приходить за 3 часа до игры. Это намного интересней: в хоккее другие люди, другая культура. Честно, за 11 лет ни один игрок не проявил ко мне неуважения или высокомерия. Ни одного козла. Все отличные пацаны.
Я поработал со всеми русскими, игравшими за «Бостон». Кроме Квартальнова. Он ушел до моего прихода. Его тут сгноили. Игрок от бога, но не подходил Брайану Саттеру.
– Самый эмоциональный из 11 сезонов в «Брюинс»?
– Первый. Я был пацаном, когда мы выучили имена всех игроков сборной Канады. А тут – вживую знакомлюсь с Филом Эспозито (через его зятя Селиванова) и Паем Маккензи – мы его с детства ненавидели, а он оказался хорошим дедушкой. Да и с Третьяком я впервые встретился в Америке – он тогда тренировал вратарей «Чикаго».
– С чего начали в хоккее?
– Первым на столе был нападающий Кэм Нили. Встав после массажа, он спросил: «Вау, что это было?» Потрогал ногу и заорал: «Oh my God! Бабба (прозвище Рэя Бурка – Sports.ru), иди посмотри! Нам нужен этот парень».
Я стал работать, но после первой игры следующего сезона генеральный менеджер сказал: «Извини, Андрей. У нас нет денег на тебя». – «Ну окей, до свидания». Через три дня звонит Бурк: «Я тебе сам буду платить». Первый год я получал зарплату у Рэя.
И стал одним из первых full time массажистов в НХЛ. Спрос на нас появился после локаута 1994-95, когда североамериканцы увидели, что даже в средних европейских командах по три массажиста. А в НХЛ и одному не платили!
– Что изменилось?
– До руководителей клубов дошло: когда платишь миллионы долларов хоккеистам, неплохо бы сохранять их здоровыми. Если шайба попала в отмассированную мышцу – это просто синяк. Если в забитую мышцу – у тебя судороги, ходишь не сможешь. Хоккеисты вообще раньше были не очень профессиональны – курили после игр, пиво пили. И не задумывались о мышцах.
С появлением массажистов все изменилось. За мои 11 лет в «Бостоне» чего только не было – вырубленные связки, сломанные кости. Но ни один игрок не пропустил матч из-за мышечной травмы.
– Мощно.
– Дошло до того, что хоккеисты стали возмущаться: «Почему не берем Андрея на выезды?» Поначалу было так: возвращались с выезда избитые, работал с ними, они снова уезжали на пару недель, а я возвращался в спортклуб преподавать самооборону.
По требованию игроков стал работать без перерывов. Первые год-два интересно. А потом – сплошное дежавю: те же отели, те же номера. Объездил столько городов, сколько американцы за всю жизнь не посетили.
К тому же различия в ментальности еще долго сказывались.
– Как?
– Североамериканцы считали массаж привилегией для ветеранов. Например, 18-летний Патрис Бержерон хотел ко мне, но стеснялся попроситься – к тому же английский плохо знал. Я объяснял: «Вы думаете, что массаж – это luxury. А европейцы привыкли: раз есть массажист – его надо пользовать. Будьте как европейцы». Игроки постепенно прислушивались.
Однажды в мой кабинет зашел генменеджер Майк О’Коннелл и увидел список игроков, побывавших у меня. Человек двадцать. «О, Андрей, тяжелый день». – «День? Это только утро».
«У Байрона Дафо колена практически не было»
– Зарплата в «Брюинс» увеличивалась?
– О-о-очень медленно. У меня оставалась советская ментальность: хорошо работаешь и деньги не спрашиваешь. Здесь по-другому. Если не спросишь – ничего и не получишь.
– Как пережили локаут-2004/05?
– Я к тому времени уже открыл свой массажный офис – и бывал там уже не урывками, а пять дней в неделю. Так что без работы не остался.
– В чем особенность работы с вратарями?
– У Байрона Дафо колена практически не было. Вырезали все что можно. Чтобы нога согнулась, я каждый раз много пахал на коленном сухожилии.
До Туукки Раска вратари в «Бостоне» менялись ежегодно. Какую бы звезду ни взяли – никто не задерживался. Джима Кэри в 1996-м признали лучшим вратарем лиги. Но придя из «Вашингтона», он пропускал в «Брюинс» удивительные голы – чуть ли не от красной линии.
С Тимом Томасом поначалу происходило что-то странное: выигрывал 3-4 игры подряд с парой шатаутов, но все равно отправлялся в фарм-клуб. Я утешал его на задних сиденьях автобуса: «Тимми, не грусти. Все будет в порядке». Потом он привел клуб к Кубку Стэнли.
– До Томаса единственным американцем, кто стал самым ценным игроком плей-офф, был Брайан Лич. Застали его в «Бостоне»?
– Его последний сезон в карьере – это мой последний год в «Бостоне». Я представился и спросил: «Что тебе делал [массажист «Рейнджерс»] Брюс? Как будем работать?» – «Я не большой фанат массажа. Брюс занимался мной от сил раз в два месяца. «Не вопрос. Когда понадоблюсь – обращайся».
Однажды он пришел ко мне – и полностью изменил отношение к массажу. С тех пор я работал на нем до и после разминки. А также до, во время и после игры. Пять раз в день.
Когда я покинул «Брюинс», Лич позвонил мне: «То, что я не пропустил ни одной игры, – только твоя заслуга». Потом подписал несколько клюшек: «Это твоим детям для колледжа».
– Чем Пэт Бернс поразил?
– У него был имидж сурового тренера. Зайдет – не поздоровается. Озлобленно пошевелит усами. Как бывший полицейский держал команду под пятой. А после его увольнения мы встретились на мероприятии Байрона Дафо, проходившем на кораблике. Оказалось: золотой мужик, душа компании, всеобщий лучший друг.
– Кто из тренеров особенно любил массаж?
– Майк Кинэн бывал у меня регулярно. Правда, в «Бостоне» он не задержался. Кажется, не сработался с игроками.
Сменивший его Робби Фторек помешан на хоккее. С утра до вечера смотрел видео. Мы с ним, кстати, воевали, ха-ха. Я привык путешествовать в майке. А он настаивал: «Надень галстук». – «Робби, я бывший борец. Галстук меня душит». В итоге он сам купил мне рубашку с галстуком. Пришлось носить.
Массаж Робби не любил, но я его переубедил.
– Как?
– Он привел сына, юного хоккеиста. Я предложил: «Замерь, за сколько он доедет от одних ворот до других. Потом пришли ко мне на массаж и замерь снова». После меня пацан проехал на две секунды быстрее.
«Я, мокрый с ног до головы, подпрыгнул и схватил его за шею»
– Тафгаям давали уроки самбо?
– Говорил: «Чего вы руки ломаете? Зачем по шлему бьете?» Показал, как можно без ударов уронить человека. Уложил одного громилу. Он: «Вау, как ты это сделал?» Потом на выезде с «Селтикс» увидел по телевизору, как Рик Токкет свалил кого-то, и соперник показал на шею. То есть Рик придушил его – как я и советовал. Потом Рик сказал в раздевалке: «Дружище, спасибо. Это работает».
Тафгаи – самые классные пацаны. Мои лучшие друзья. С Пи Джей Стоком мы часто друг друга подкалывали. Это его работа – драться и улыбаться. Когда в 2002-м или 2003-м наша молодежка выиграла чемпионат мира, я повесил на его место в раздевалке свитер сборной России. А однажды подложил ему свой шлем 1975 года, в котором стоял на воротах в детстве.
Запомнился и Кшиштоф Олива. У него такой неразборчивый английский, что я просил: «Говори по-польски. Так у меня больше шансов тебя понять».
– Как шутили с другими игроками?
– Билл Герин как-то раз на массаже дергал руками, и я приковал его наручниками. Народ заржал. А однажды защитник Дэн Макгиллис, лежа на столе, незаметно ударил меня ногой, и на следующий день я встретил его во вратарской маске. Короче, расслаблял ребят как мог.
– Сами в Америке дрались?
– Один раз пришлось. Шел с работы – еще из старого Boston Garden. Подошел бородатый товарищ в кожаной куртке: «Сигарету, быстро!» Хотел ответить, но устал по-английски говорить и просто протянул пачку. Он: «Я все возьму». – «Не, брат, не получится». – «Чего?!» Схватил меня. А мне, самбисту, это как подарок.
На прощание я отобрал у него 10 долларов и дал пинка.
– В сезоне-1997/98 Сергей Самсонов удивил тем, что выступил круче Торнтона и стал лучшим новичком. А вас он чем удивил?
– Воспитанный, очень скромный парень. Все время со мной на вы. Я ему: «Серег, перестань. Я не такой старый». Он обошелся без звездной болезни. Одно удовольствие было смотреть за его игрой. Джо тоже классный парень, в 19 лет стал капитаном, а в первом сезоне мешало давление из-за первого номера на драфте.
Кстати, месяца четыре назад я встретил Самсонова в Детройте. Проводил тренировочный лагерь по рукопашке, а он живет там. Серега наконец-то сделал то, что обещал с 2006 года – подписал мне шлем. Он катается там за ветеранов и помогает скаутам.
– Как в команде отнеслись к уходу Рэя Бурка в «Колорадо»?
– Его все поняли. Ему было под 40. Он мечтал выиграть Кубок Стэнли. Шанс появился – и он его использовал. Все равно Рэй остался легендой «Бостона».
– Самое обидное поражение в плей-офф?
– В 2002-м должны были убирать «Монреаль» в 1-м раунде, но в 4-й игре Макларен стукнул Зедника, был дисквалифицирован до конца серии, и все посыпалось.
Когда Макларен покидал лед, подбежал фанат «Монреаля» и плеснул в него пиво. Но попал не в Кайла, а в меня.
– Ваша реакция?
– Я, мокрый с ног до головы, подпрыгнул и схватил его за шею. Хорошо, что мой кулак вовремя остановился у его башки. Но в меня все равно полетели разные предметы. Пришлось прятаться под козырек.
Подошел потом к боссу «Брюинс» Гарри Синдену: «Извини, не сдержался». – «Да мне по фигу».
– Где обычно смотрели матчи?
– Там, где замбони выезжает. Если были травмированные – оставался в раздевалке. А на скамейке и без меня народу достаточно. Да и шайба может в лоб прилететь – кому это понравится.
– Лидер того «Бостона» по штрафным минутам – Андрей Назаров. Почему он вообще не забивал и много дрался?
– Дебютировав в НХЛ, Нази и забивал, и ассистировал в «Сан-Хосе». Но Дэррил Саттер требовал драться. А Андрюха – профессионал. Сказали – значит, надо. И его стали использовать чисто как тафгая. Он много тренировался, поддерживал себя в бойцовской форме. Я водил его к своему знакомому – постучать по груше.
– Почему покинули «Бостон»?
– Ты можешь быть семи пядей во лбу, но новый генменеджер приводит на твое место своего человека. И тебя ставят в такое положение, что нет смысла оставаться.
Как я понял, тут важно не что знаешь, а кого знаешь. Иногда до маразма доходит. В «Торонто» – для политкорректности – взяли массажиста-женщину. Хрупенькую темненькую девочку. Работала за ширмой. У меня к середине сезона от этих здоровых кабанов пальцы были как итальянские сосиски. А она-то кого, на хрен, промнет?
– Работали с хоккеистами после ухода из «Брюинс»?
– Обращался, например, форвард Глен Мюррей – у него была травма паха. Я работал с ним перед домашними игроками и предупреждал: «Поаккуратней. У тебя все так забито, что может быть травма». Он поехал на первый выездной матч, где меня уже не было, и порвался. Вскоре закончил карьеру.
– С какими чувствами оставляли «Бостон»?
– Было жалко уходить после стольких лет. Зато через год я открыл школу самбо. Ходят русские, армяне, киргизы, казахи. Иностранцы, услышав про самбо, раньше думали, что это танец. Только благодаря Хабибу узнали больше.
Наша команда пять раз выиграла чемпионат Америки. В 2016-м меня выбрали в Зал славы боевых искусств. Стал там первым русским. Сейчас днем занимаюсь массажем, а вечером – преподаю самбо. Занимаюсь любимым делом и получаю огромное удовольствие.
НХЛ смотрю часто, но в хоккей меня больше не тянет. Пока работал в «Брюинс», дети выросли практически без меня. Хватит, налетался.
– Бывшие игроки «Бостона» сейчас работают тренерами и генменеджерами. Звали вас?
– Нет. Да я бы и не поехал, например, к Рику Токкету в «Аризону». Семья-то здесь.
Бостон мне нравится. Напоминает Россию. Зимой много снега, а рядом Нью-Хэмпшир. Там можно порыбачить.
Телеграм-канал Дениса Романцова
«Папа был в таком шоке, что чуть на машине не разбился». Судьба тренера ЦСКА, уволенного после чемпионства
«В 17 лет Гретцки и Лемье шли к величию. Я шел за пончиками». Он забил 86 голов за сезон и сделал Америку счастливой
Фото: facebook.com/andrei.popandopoulo; East News/AP Photo/Susan Ragan; Gettyimages.ru/Rick Stewart/Allsport, Robert Laberge, Craig Melvin/Allsport, Steve Babineau/Allsport, Doug Pensinger, Robert Laberge /Allsport, Donald Miralle/Allsport